Улыбка, 45 - 20 декабря 2011 14:29

Кувшин
Притча от Бориса Крумера

Июль выдался засушливым, и жара не давала покоя даже ночью. В тени старого платана был накрыт немудрёный завтрак — лепёшки, соевый творог, соевое молоко в глиняном кувшине. Учитель обмахивался веером, спасаясь от непривычного утреннего зноя, и слушал своего ученика.

— Учитель, — сказал ученик, отодвигаясь в более прохладную тень, — ты говорил, что человек не может собрать всю мозаику и получить полную картину окружающего нас мира, но не объяснил почему. Неужели даже мудрецы древности не были способны на это?

— У мудрецов древности было больше шансов познать мир, — ответил Мастер, складывая веер, — но они не стали делиться своим знанием с потомками. Мудрецы оставили нам лишь вехи, которые ведут не к истине, а ещё больше запутывают следы. Ибо мир каждый должен познать сам.

— Но почему ты сказал, что для нас это недоступно? — спросил ученик.

— Было время, — старец разгладил белоснежную бороду, — когда человек был един с этим миром. Ему было хорошо и уютно, как этому молоку в кувшине. Человек не страдал от холода или зноя, он не думал о красоте одежд, он не страдал от малого количества серебра в кармане, он не привередничал в еде, а ел то, что мог поймать или найти. Ну, а если ловили его, то он сам становился едой, и это не было трагедией — это было частью единения с миром, платой за то, что все тайны вселенной открыты твоему любопытному взгляду.

Мастер налил себе молока и продолжил:

— А потом человеку стало тесно в его мире, и он решил его изменить. А что значит изменить? Изменить — значит разрушить старое и построить новое. И молоко начало разрушать свой кувшин. Человек сделал оружие, стал убивать ради развлечения и сам перестал быть едой. Этим он сделал первый шаг, ведущий к разрушению мира.

Учитель сложенным веером немного подвинул кувшин к краю стола.

— Потом человек стал носить шкуры убитых животных и разучился согревать себя сам.

Кувшин был подвинут ещё немного.

— Потом человек добыл огонь и перестал видеть ночные звёзды.

Веер толкнул кувшин в последний раз. Тот с грохотом упал со стола, и разбился на мелкие кусочки. Молоко белыми лужами покрыло весь пол.

— А теперь скажи мне, ученик, — Мастер с удовольствием разглядывал учинённый им беспорядок, — может ли разлитое молоко склеить обратно разбитый кувшин?

Ученик задумчиво смотрел на осколки, и Учитель, не дождавшись ответа, закончил:

— Так бывает всегда, когда разрушаешь то, с чем не знаком и что не в состоянии понять. Нельзя воссоздать нечто, не понимая его устройство. Поэтому человек навсегда останется подсыхающей молочной лужицей на полу, мечтающей вернуться в уютные стены кувшина, которых уже нет, и никогда не будет.

• 
• 
•