Татьяна, 67 - 13 ноября 2012 00:01

Я была счастлива...

Лед и пламень, вода и камень, кошка и собака...
Каждое его слово вызывало протест, каждое движение - раздражение.
Им было тяжело вместе и невмоготу порознь.
Ей не нравилась его шаркающая походка, ему - как она говорит, задевая губой качающийся зуб.
Они вечно спорили, часто ругались, подолгу дулись друг на друга.
Когда она смотрела очередной сериал, он садился рядом и едко критиковал и героев, и сюжет.
Он вставал в четыре утра, а в ровно в шесть начинал трясти ее за плечо:
Завтрак подан, мадам.
Она ворча и кряхтя все же поднималась, ела густую горячую манную кашу, заправленную сливочным маслом.
Он, ругая масло, напор воды, правительство, диктора из программы "Время", оставался дома, мыл посуду, пылесосил огромный, добытый по великому блату, ковер.
А она, изредка огрызаясь на его высказывания, собиралась в магазин. Покупала себе - молоко, ему - кефир.
Себе - хлеб ржаной, ему - белый, от ржаного у него изжога.
В пакет складывала одну грушу, один апельсин, один персик, маленькую шоколадку. По дороге заходила на почту за газетами, ей - с кроссвордами, ему покупала "Советскую Россию".
Затарившись, спешила домой.
У подъезда на минутку притормаживала, перекинуться парой слов с соседками и бежала домой, чтобы услышать?
Где тебя носило так долго?
Он уже полчаса, как стоял у окна, поглядывая на дорогу.
Волновался.
Ему все время казалось, что с ней что-то произошло.
Она тщательно мыла фрукты, резала их острым ножом на идеально ровные части, звала мужа.
Они садились за стол, съедали свои половинки, потом пили чай с разделенной пополам шоколадкой.
Процесс приготовления борща примирял их на короткое время.
Она чистила картошку, он тер на терке свеклу, она обжаривала лук, он шинковал капусту.
Пока борщ тихо кипел в кастрюле, он жарил и растирал с чесноком шкварки, а она, расставив на столе тарелки, резала толстыми ломтями хлеб.
Иногда они выходили вместе и шли в гости, он торопливо впереди, а она семенила, не поспевая за ним, сзади.
Сидеть у дочерей подолгу он не мог.
Энергия, бурлившая в его теле, гнала его по жизни дальше, не давая насладиться обществом близких людей.
Настоящая жизнь начиналась у них с наступлением дачного сезона.
Ни свет ни заря они ехали на автобусе, чтобы наработаться до дрожи в коленях и в два часа дня вернуться домой и без сил упасть на диван.
Ее просьбы что-нибудь отремонтировать выполнялись мгновенно, подручным материалом, т.е. заматывались бечевкой или бинтом.
Она вставляла критическое замечание, он взрывался в ответ сердитым криком: Не нравится, делай сама!
Господи! Сколько же мне еще с тобой мучиться! - восклицала она иногда в сердцах.
Свобода обрушилась на нее внезапно.
Его не стало.
Можно было вставать в девять, болтать с соседками хоть целый час, смотреть милые сердцу сериалы.
Все, как мечталось...
НО.....
Глядя на старшего зятя, то и дело хватающегося за сердце и измеряющего себе давление каждые пятнадцать минут, она думала: "А вот МОЙ никогда не жаловался на здоровье, даже, когда болел".
Чистя картошку на кухне младшей дочери, она с тоской вспоминала заточенные ЕЕ МУЖЕМ до остроты бритвенного лезвия ножи.
Кашу дочь варила жидкую, маслом не заправляла, картошку жарила редко, да и то не на сале, а на растительном масле.
Чтобы отремонтировать табурет, младшему зятю потребовалась неделя. "МОЙ бы за час управился".
Вид играющих в бадминтон на дачном участке внуков возмущал до глубины души: "МОЙ бы уже пару грядок вскопал бы!"
А когда она на ЦЕЛЫХ ДВА ЧАСА задержалась у подруги, дома этого никто не заметил.
Тихо прикрыв за собой дверь, она предалась воспоминаниям.
Сейчас она полностью разделяла его убеждения, святую веру в Сталина и Коммунистическую партию.
Кивая головой, она мысленно соглашалась, что сериалы глупые, проблемы, поднятые в них, надуманные.
Она закрыла глаза и представила себя в их тесной кухоньке, даже на мгновение показалось, что они соприкоснулись спинами.
Слезы полились из ее глаз.
В семьях дочерей были свои порядки и свои, непривычные для нее, правила. Никто никого не ждал на обед.
Здесь не ругались, не дулись, даже голоса не повышали.
А она скучала по взрывному характеру мужа, по его постоянному недовольству всем и его неуемной энергии.
Она сложила на коленях руки и с тоской подумала:
А ведь Я была СЧАСТЛИВА, только... не поняла этого..

• 
• 
•