снова ласковая темнота
прикасается пальцами к горлу
и глаза,
разделенные надвое серым
нейронным ножом
вновь встречаются там,
в недоступной другим
и прикрытой полосками век
постели.
неостывшие и раздраженные
линии желтого света
всё слабеют,
скрывая
остатки
убогого мира калеки:
и вот падает в черную воду
настольная лампа,
за ней монитор
покрывается пятнами нефти,
и последним
нелепый фонарь за окном
погружается в омут.
а у берега черной реки
в темноте
неугаданный силуэт
осторожными пальцами
настойчиво
тихо
пытается снова разжать
чьи-то пальцы у горла.